Боец СВО: «Мужество заложено в душе каждого русского человека»

Память о доме и мотивация: имя любимой дочки на ракетной системе залпового огня. Фото из личного архива

В преддверии Дня защитника Отечества военнослужащий, участник СВО Игорь Куртяк рассказал о том, чем живут бойцы на фронте, что значат для них семья, вера и боевое братство, как изменится российское общество после окончания спецоперации и почему даже после тяжелых ранений наши воины стремятся вернуться в строй.

Игорь Куртяк.

Фото: Андрей Голодюк

- Расскажите, как вы решили стать военным?

- У меня отец - военный. С детства я помню, как он приходил с работы, а я смотрел на него и мне так нравилась его форма, нравилось, как окружающие смотрят на него: офицер! Так, со школьной скамьи, лет с 10, я и решил для себя, что тоже хочу быть таким, как он.

- С чего начался ваш путь военнослужащего?

- Я поступил в Тульский артиллерийский инженерный институт, потом был переведен в Пензенский артиллерийский инженерный институт, получил звание лейтенанта. Дальше служба: Волгоград, Дагестан, Крым.

- Как вы встретили новость о начале специальной военной операции? Стало ли это для вас неожиданностью?

- Я был морально готов к этому начиная с 2014 года, наблюдая, что происходило на Украине и на Донбассе. Поэтому к началу СВО у меня уже было представление, что это должно произойти.

За несколько дней до начала спецоперации мы с сослуживцами понимали: вот-вот что-то будет, возможно, будем заходить на территорию Украины. Но все равно, мне кажется, многие думали, что «пронесет», что как-то все разрешится. Но вот настало 24 февраля, и все поняли, что все серьезно, все действительно началось.

- С того момента минуло почти два года. Какое за это время у вас сложилось отношение к противнику?

- Как говорилось в одном фильме, «ни любви, ни тоски, ни жалости». С противником у нас разговор короткий.

- Как устроен фронтовой быт? Есть ли возможность переключиться и отдохнуть?

- На фронте жизнь продолжается. Конечно, когда надо ехать на боевую задачу, то нам не до отдыха. Но в остальное время мы выкраиваем моменты, чтобы немного расслабиться. Каждый старается по возможности создать себе уют. У кого-то живут котики, у кого-то собачки. Многие развешивают на стенах землянок письма и детские рисунки. Дети - воспитанники садиков, ученики школ - постоянно отправляют нам свои поделки, пожелания. В прошлом году на 23 февраля ребята присылали подарки и поздравления, это было очень приятно!

- А как ждали вашего возвращения ваши собственные дети? Понимали ли они, где находится папа?

- Конечно, понимали и очень гордились. Старшему моему сыну Никите - 12 лет, дочке Еве - 8. Они постоянно всем говорили: «Мой папа сражается на фронте!» У них в классах много ребят, чьи отцы тоже находятся в зоне спецоперации. Так что они все поддерживают друг друга, сообща пишут письма военнослужащим. Самое интересное для них - это то, что они не знают, в чьи именно руки попадут их послания, ведь их отправляют в разные войсковые части. Ребятам приятно думать, что где-то далеко какой-то боец сейчас читает их добрые пожелания.

И в полевых условиях бойцы заводят питомцев как напоминание о домашнем уюте. Фото из личного архива

- Имеют ли бойцы на фронте связь с близкими или они полностью оторваны от родных?

- Бывает по-разному. Но вообще связь есть не везде, и сами понимаете, насколько нежелательно использовать в зоне боевых действий современные гаджеты и мобильные телефоны. Иногда мы выезжаем в тыл позвонить родным с обычного кнопочного телефона. Но это случается редко.

- А что насчет волонтеров? Приезжали ли к вам добровольцы и чем помогали вам?

- К нам приезжали певцы и поэты с различными выступлениями - они собирали нас вместе.

- Кто-то из мирных жителей считает, что это все ерунда и концерты - не то, что требуется на фронте. А как думаете вы?

- Конечно, это большая поддержка! Бойцы приходят и с радостью слушают артистов. Это для нас возможность отвлечься, побыть в другой обстановке, отдохнуть и вдохновиться.

Более того, и в наших рядах есть ребята, которые умеют играть на гитаре, пишут стихи. И мы так же, когда выпадает возможность, собираемся по вечерам, играем, поем, читаем…

- Как вы относитесь к тому, что волонтеры приезжают, что-то привозят, проводят с вами время, а потом уезжают обратно к своим семьям, в уют и безопасность, тогда как вы остаетесь на передовой сражаться?

- Волонтерская помощь - это всегда приятное напоминание о том, что в тылу нас не забывают, помнят, хотят поддержать. Мы очень ценим, что люди со всей страны отправляют маленькие подарочки, сладости, хотят порадовать нас. В принципе, у нас всего хватает. Но внимание - это очень приятно и важно!

Да, в наших мирных городах люди гуляют, отдыхают, ходят в ночные клубы по вечерам. Но днем-то они работают, платят налоги, которые в числе прочего направляются в министерство обороны, идут на наши фронтовые нужды! Так что я к этому отношусь очень спокойно.

А если вдруг возникнет такая необходимость, эти люди приедут к нам и встанут в наши ряды. Мы это доказали и себе, и всему миру в годы Великой Отечественной войны. Когда было нужно, весь народ встал как один и пошел сражаться с врагом. Я думаю, что если вдруг такие времена настанут снова, то наши граждане сделают то же самое.

Но такой необходимости нет, а значит, не нужно об этом переживать. Не стоит бояться жить и радоваться жизни.

Фронтовой обед. Фото из личного архива

- Близкие далеко, волонтеры - нечастые гости, но всегда рядом боевые товарищи. Как складываются отношения в коллективе бойцов и правда ли, что фронтовая дружба особенно крепка?

- Не зря существует понятие «боевое братство». У каждого из нас есть семья дома, но и там мы друг для друга как семья, а бывает, что и нечто большее. Боевой товарищ - как бы твой ангел-хранитель. Если при выполнении боевой задачи с тобой что-нибудь произойдет, то именно он поможет тебе. Благодаря ему ты сможешь снова увидеть свою семью. Конечно, это очень сплачивает.

- Когда вы возвращаетесь домой, эта связь сохраняется? Или то, что было на фронте, остается на фронте?

- Мы всегда поддерживаем связь друг с другом. Те, кто выходит из зоны СВО, потом созваниваются, стараются увидеться, собраться семьями. Хотя, конечно, когда мы находимся дома, не очень хочется разговаривать о том, что было на фронте. Все-таки стараемся вернуться к обычной жизни и говорить именно о ней.

- Расскажите о том, как вы вышли из зоны СВО и было ли сложно встроиться обратно в мирную жизнь?

- Я получил ранение и почти 8 месяцев провел в госпиталях. Я отнесся к этому нормально, естественно. А семья, конечно, очень сильно переживала. При этом близкие дали мне огромную поддержку, помощь - и физическую, и эмоциональную.

Именно родные напрямую влияют на то, как быстро удастся освоиться в мирной жизни. Конечно, и сон становится более чутким, и бывает, что если где-то рядом что-то упадет или стукнет, то снится, что это прилет. Но так происходит нечасто. Присутствие и забота семьи помогают отвлечься и не думать о таких вещах.

- Есть мнение, что на передовой неверующих людей не бывает. Многие служители церкви сами встают в ряды бойцов, поддерживают их, окормляют, крестят, исповедуют, причащают перед боем. Довелось ли вам с этим столкнуться и изменилось ли после участия в СВО ваше отношение к вере?

- Я и сам крещен и обвенчан, и дети мои крещены. Но, когда я находился именно в зоне спецоперации, к сожалению, таких встреч у меня не случилось. А вот после ранения, когда я лежал в госпитале в Москве, ко мне приходил отец Киприан (в миру - Валерий Анатольевич Бурков). Мы много разговаривали. Это очень сильный, умный человек. И более того: он сам боевой офицер! Отец Киприан принимал участие в боевых действиях в Афганистане, был ранен. Он рассказал мне, что у него протез левой голени - так же, как теперь и у меня! А уже после ухода батюшки я узнал от медсестер, что у него отсутствует и правая нога. И это при том, что он даже не хромает!

Общение с отцом Киприаном оставило во мне яркое впечатление и большую благодарность. На душе стало спокойней и светлей.

- Каковы ваши планы на дальнейшую жизнь?

- Служить дальше!

- И даже ваше ранение не будет вам помехой?

- Нет. Я изъявил желание вернуться к службе, мне нашли должность, и я вскоре переезжаю на новое место.

Для меня вообще кардинально ничего не изменилось. И к вам на интервью я приехал на своей машине, и вообще не испытываю в быту и жизни никакого дискомфорта. Жизнь продолжается, как и шла. Продолжится и служба!

- Многие ли возвращаются на службу после ранений?

- Очень многие. Конечно, все зависит от тяжести ранения. Но если состояние позволяет, то большинство стремится вернуться. Все, кто был со мной в госпитале, все уже служат дальше или готовятся к этому в ближайшее время!

- Откуда в наших защитниках берется мужество, сила, отвага, чтобы сражаться с врагом, получать ранения, а потом с такими, как у вас, оптимизмом и улыбкой снова и снова возвращаться в бой?

- Наверное, у каждого русского это внутри. Это просто заложено в нашей душе.

- Как на ваш взгляд, изменилось ли за эти два года мнение русских людей о том, что происходит в нашей стране и в мире?

- Да, мне кажется, изменилось. Раньше люди смотрели одни новости, читали одни источники, листали одни паблики в Телеграме - теперь совсем другие. Многие начали более глобально смотреть на мировые события и понимать, что мы, русские, правы.

В немалой степени на это повлияло и недавнее интервью, которое дал наш президент Владимир Путин американскому журналисту Такеру Карлсону. Очень важно, что у людей и в России, и по всему миру постепенно открываются глаза на правду.

- Каким будет наше общество, когда СВО закончится и мы отпразднуем нашу победу?

- Я думаю, мы еще больше сплотимся. За эти годы наш народ и так уже очень сильно объединился. И этого уже не изменить, не развалить нас обратно на отдельные кусочки. Мы есть и будем по-настоящему вместе.

Подписывайтесь на нас в «Одноклассниках», «ВКонтакте» и Telegram – там самая оперативная информация!

Стали свидетелем происшествия или хотите сообщить об интересном событии? Пишите на WhatsApp, Viber, Telegram +7 (978) 769-73-29. Телефон редакции: +7 (978) 349-48-78.